Материализм 60-х годов 19 века — студенческий портал

Порки и наказания

Многие студенты начинали учебу в еще совсем нежном возрасте. Например, в Парижском университете на факультете искусств держать экзамены бакалавра разрешалось с 14 лет. Встречались и великовозрастные ревнители наук. Например, Эразм Роттердамский лишь к 30 годам начал систематическую учебу.

Основу образования составляло, конечно, знание латинской грамматики. Эту премудрость будущие студенты должны были постигнуть до университета — в грамматической школе или с частными учителями. Школярам жилось несладко.

Исключение составляли только наследники английского трона, рядом с которыми всегда были «мальчики для битья».

Средневековые студенты на барельефе. (wikipedia.org)

Наказания не прекращались и в университете. Доминиканский монах, философ и педагог Винсент из Бове в трактате о воспитании государей приводит следующий список «орудий принуждения»: окрики, увещевания, розги, хлысты и т. п. В Колежже Монтегю в ходу были пинки, затрещины, таскание за волосы и уши: последний прием якобы способствовал улучшению памяти ученика.

Жили обычные студенты в нищете. За учебу и за право сдать экзамены надо было платить большие деньги. Для того, чтобы получить степень бакалавра, нужно было отучиться четыре года или даже пять лет.

Именно поэтому многие студенты предпочитали учебу в провинции, где срок сокращался до трех лет.

В XVI веке в Париже сдать экзамен на степень магистра искусств стоило примерно 60 ливров, на степень доктора медицины — 880 ливров, доктора богословия — тысячу ливров, неслыханную по тем временам сумму.

Традиция посвящать новичков в студенты появилась еще во времена Средневековья. В руководстве для школяров конца XV века «Manuale Scolarium» описывается, кто неотесанного юнца, больше похожего на животного, нужно было превратить в подобие человеческого существа.

На деле новичка подвергали издевательским процедурам: заставляли полоскать рот жидкостью из отхожего места, били, щипали, стригли тупыми ножницами, обрезали ногти, пихали в рот всякую дрянь и при этом задавали коварные вопросы типа «Сколько блох входит в меру?».

Если юнец отвечал «не знаю», то получал пощечину со словами: «Дурак, они не входят туда, а выпрыгивают оттуда».

Вырвавшись из-под контроля, студенты наслаждались свободной жизнью и часто забывали об учебе.

Чем только не занимались школяры в учебных аудиториях — всем, чем угодно, кроме учения! Однажды во время учебы будущего поэта Ричарда Корбета в начале XVII века в Оксфорде в классе выпивали.

Один из студентов заснул, и Корбет — между прочим, он тогда уже был магистром искусств, а то и бакалавром — изрезал ножницами его превосходные шелковые чулки.

Воровство трупов

Но временами стремление к учебе было даже чрезмерным, настолько, что правительству приходилось вводить определенные запреты. Например, студенты часто не удовлетворялись практическими занятиями по изучению анатомии, и по ночам тайком воровали трупы на кладбищах для самостоятельного изучения.

По легенде, Везалий, будучи в Париже, каждую ночь ходил воровать трупы на кладбище Невинных и к виселице на Монфоконе. Точно так же поступали во времена Платтера студенты в Монпелье. У них повсюду, вплоть до монастырей, были свои люди, предупреждавшие о похоронах.

Кутежи и веселье

Студенческая пирушка, иллюстрация к «Фаусту». (wikipedia.org)

Непросто было обуздать и стремление студентов к веселью. В «Справочнике превосходного студента» 1495 года перечисляется всё, что было запрещено учащимся: проводить ночь (которая начинается в восемь-девять часов вечера зимой и в девять-десять часов летом) вне дома, забавляться по воскресеньям с мирянами (студенты считались клириками), купаться по понедельникам, слоняться по рынку по средам, отсутствовать на заутрене, дремать на мессе, пропускать вечерню, драться с малышней, марать книги во время службы, производить беспорядки, говорить глупости, рубить деревья, мешать палачу, когда он исполняет свои обязанности, декламировать комедии в церкви и на кладбище. А уж с пристрастием юношей к алкоголю и вовсе сладу не было! Очевидно, список составили на основе практических наблюдений.

Источник: https://diletant.media/articles/32180492/

Студенческое движение России в 60 – 70-х годах XIX века

В 1860-70-е годы студенческое движение России носило в большей степени академический протестный характер: бойкот лекций, крат­ковременные забастовки, неподчинение распоряжениям учебного начальства, участие в нелегаль­ных сходках и т.п.

Основные факторы, оказавшие влияние на студенческое движение данного периода:

• правительственный курс в области образования;
• социальный состав и материальное положение студентов;
• деятельность революционных тайных обществ (московское отделение организации «Земля и воля»; революционная народниче­ская организация Н.А.Ишутина – И.А. Худякова; «Рублевое обще­ство»; кружок С.Г. Нечаева).

Этапы студенческого движения 1860-х гг.:

1. 1861–1866 гг. — наблюдалась активизация студенческого движения;
2. 1866–1867гг. — после выстрела Д. Каракозова в Александра II наблюдается спад студенческого движения, связанный с правительственным террором;
3. 1868–1869гг.

   – студенческие волнения, происходившие под руководством С.Г. Нечаева.

Революционные организации постоянно вели практическую работу среди студентов. Они изучали вместе со студентами труды Чернышевского, Лаврова, Маркса.

Студенты принимали участие в революционной пропаганде среди рабочих Петербурга.

Самой распространенной формой объединения студентов были землячества — полулегальные организации студентов, объединявшие учащихся по месту их рождения и обучения в гимназиях и семинариях. С развитием общественных движений и учений при землячествах стали создаваться кружки самообразования, библиотеки.

В конце 1870-х гг. во многих учебных заведениях происходили студенческие выступления, вызванные «процессом 193-х». 3 апреля 1878г. в Москве разыгралось «охотнорядское побоище».

С 1879г. правительство стало проводить жесткую политику по отношению к студенчеству.  По инициативе Лорис-Меликова были приняты: «Временная ин­струкция для университетской инспекции», «Правила для студентов», что вызвало студенческий протест и оппозицию среди профессо­ров.

Студенческие волнения были связаны с революционным народническим движением.

Первые крупные студенческие волнения произошли в начале 1860-х гг. В 1868 –1869 гг. студенты организовали выступления против введения устава 1863г. и проводи­мых прави­тельством мер по усилению надзора над студентами.

Источник: https://youngspace.ru/faq/studencheskoe-dvizhenie-rossii-v-60-70-h-godah-xix-veka/

История России

Л.Н. Толстой, Д.В. Григорович, И.А. Гончаров, И.С. Тургенев, А.В. Дружинин, и А.Н. Островский. Фотография 1856 год.

Конец дворянского периода освободительного движения и начало разночинского, буржуазно-демократического, не могли не оказать серьезного влияния на развитие русской литературы.

Она сделала решительные шаги по пути демократизации, приближения к боевым и актуальным вопросам общественной жизни.

Окончательное размежевание либеральной и демократической тенденций в русском общественном движении привело к перегруппировке сил и в литературе.

В 50-е годы журнал «Современник» объединял вокруг себя крупнейших демократических и либерально настроенных писателей. К концу 50-х годов писатели умеренного направления окончательно порывают с журналом, и он становится органом революционной демократии. Идейным руководителем журнала стал Чернышевский.

Революционно-демократический лагерь в литературе представляли также Герцен, Добролюбов, Некрасов, Салтыков-Щедрин. Им противостояли литераторы, тяготевшие к либеральным и умеренно монархическим взглядам. Наиболее значительными из них были Тургенев и Гончаров.

Революционно-демократический лагерь в литературе был в России более мощным, сплоченным, идейно зрелым, нежели в любой другой европейской стране.

Александр Иванович Герцен (1812—1870) был не только мыслителем и революционером, но и замечательным писателем. Белинский говорил, что у Герцена-писателя на первом месте ум, а фантазия на втором.

Особенность его таланта заключалась не столько в умении создавать пластические образы, сколько в способности объяснить те общественные явления, которые он изображал.

Изображение явлений жизни служило Герцену для пояснения его мысли.

В романе «Кто виноват?» (1848 г.) Герцен показывает, как коверкает жизнь людей крепостное право. Представители дворянской интеллигенции, изображенные в романе, понимают пороки окружающей жизни, но не знают путей борьбы с ними и не имеют сил для этой борьбы.

Рассказы, написанные Герценом в 50—60-е годы, построены уже на западноевропейской тематике. Лучший из них «Доктор, умирающий и мертвые» основан на противопоставлении героических революционеров 1789 г. либералам 1848 г., предавшим дело революции.

Герцен стремился к свободной форме, которая давала бы ему возможность выразить свои мысли и чувства. Он нашел такую форму в своих замечательных мемуарах «Былое и думы» (50—60-е годы).

В них автор не только рассказывает свою жизнь, не только рисует широкую картину общественной борьбы в России и на Западе, но выражает также свои наиболее общие и глубокие идеи.

Величайшим представителем революционно-демократического направления в развитии эстетической мысли и литературы был Николай Гаврилович Чернышевский (1828—1889).

Эстетические взгляды Чернышевского носят материалистический характер и связаны с философией Фейербаха. Однако Чернышевский сделал решительный шаг вперед по сравнению с созерцательным материализмом Фейербаха. Он уже понимал революционную роль диалектики.

Основным эстетическим произведением Чернышевского является его диссертация «Эстетические отношения искусства к действительности» (1855 г.), в которой он полемизирует с идеалистической эстетикой последователей Гегеля.

Отстаивая материалистическую точку зрения, Чернышевский доказывал, что прекрасное есть жизнь. Задача искусства состоит поэтому и в том, чтобы изображать жизнь, и в том, чтобы произнести приговор ее отрицательным явлениям.

Чернышевский связывает искусство с борьбой против реакционной действительности, видит главную его цель в служении идее революционного преобразования общества.

Большое значение имел роман Чернышевского «Что делать?» (1863 г.). В нем Чернышевский показал представителей передовой интеллигенции, выдвинутых эпохой демократического подъема в России.

Характерная черта творчества Чернышевского — желание связать стремления людей к разумному общественному устройству с их реальными интересами и потребностями. Это находит выражение в так называемом «разумном эгоизме», который исповедуют герои романа.

Среди других литературных произведений Чернышевского выделяется «Пролог» (конец 60-х годов), в котором писатель дает замечательную по глубине и проницательности критику крестьянской реформы и трусливой политики либералов. В. И. Ленин высоко ценил беллетристические произведения Чернышевского. Как указывает Н. К. Крупская, он знал «Что делать?» до мельчайших деталей.

Ученик и соратник Чернышевского Николай Александрович Добролюбов (1836—1861) опирался в своей критике на те же революционно-демократические идеи, которые лежали в основе подхода Чернышевского к вопросам эстетики.

В своих выдающихся статьях «Что такое обломовщина?», «Темное царство», «Луч света в темном царстве» и др. Добролюбов выступает, по его собственному выражению, как представитель «реальной критики».

Рассматривая литературное произведение с точки зрения отражения в нем социальных противоречий, он разбирал общественные вопросы, поднятые писателями, говорил не только о литературе, но и о жизни, расширял картину, нарисованную художником, и этим помогал читателю уяснить ее общественное значение. Такие корифеи русской литературы, как Гончаров и Островский, высоко ставили истолкование их творчества, данное Добролюбовым.

Третий выдающийся критик той эпохи — Дмитрий Иванович Писарев (1840— 1868) по своему общему уровню стоял значительно ниже Добролюбова и Чернышевского. Его критические статьи появились в основном после 1863 г., когда общественный подъем конца 50—начала 60-х годов был уже позади.

Последователь вульгарно-материалистической философии Бюхнера и Молешотта, Писарев все надежды возлагал на развитие научных, знаний, которые должны были, по его мнению, способствовать общественному прогрессу. Писарев считал, что художественная литература является праздной безделкой, отвлекающей людей от основной задачи — пропаганды научных взглядов.

Он отрицал, например, высокую оценку, данную Белинским поэзии Пушкина. Одна из статей Писарева полемически озаглавлена «Разрушение эстетики». Но Писарев был решительным врагом феодально-крепостнического режима и прекраснодушного либерализма. Мастер боевой публицистики, он пробуждал критическую мысль, вызывал ненависть к крепостническому строю.

К революционно-демократическому лагерю, возглавляемому Чернышевским, примыкали два великих художника — Некрасов и Салтыков-Щедрин. «Еще Некрасов и Салтыков учили русское общество различать под приглаженной и напомаженной внешностью образованности крепостника-помещика его хищные интересы, учили ненавидеть лицемерие и бездушие подобных типов…», — писал В. И. Ленин.

Редактор «Современника» и «Отечественных записок» Николай Алексеевич Некрасов (1821—1878) был другом и единомышленником Белинского и Чернышевского.

В борьбе, которую революционные демократы вели против либерального лагеря, Некрасов держал сторону демократов, хотя и не всегда последовательно. В лице Некрасова русская литература выдвинула революционно-демократического поэта огромной идейной глубины и художественной зрелости.

Гражданская тенденция его поэзии выступает у него не в виде отвлеченной декларации, она целиком вытекает из реалистического отражения жизни.

Народ изображен во многих стихотворениях Некрасова, таких, как «Мороз красный нос» (1863 г.), «Кому на Руси жить хорошо» (1863—1877 гг.). Поэт показал не только страдания людей из народа, но и их физическую и нравственную красоту, раскрыл их представления о жизни, их вкусы.

Поэт утверждает превосходство крестьян над господами, изображает своекорыстие и жестокость бар-тунеядцев. В его поэмах выведены и образы тех, кого Некрасов называет «народными защитниками», — борцов за интересы народа.

Лирические стихотворения Некрасова раскрывают образ самого поэта, передового писателя-гражданина, чувствующего страдания народа, рыцарственно преданного ему, готового пойти «на смерть за честь отчизны».

Щедрин проявляет большую свободу в выборе форм и жанров, прибегает к сатирическому очерку и фельетону, к роману и диалогу, к комедии и памфлету. В «Истории одного города» (1869—1870 гг.) он дает обобщенное сатирическое изображение царизма, верховной власти российской империи. В романе «Господа Головлевы» (1875—1880 гг.

) показан распад дворянской семьи, а в образе Иудушки воплощены мерзость и смрад крепостничества. Свой художественный анализ Щедрин уточнил и дополнил в «Пошехонской старине» (1887—1889 гг.), где обработал тот же жизненный материал в форме, близкой к мемуарной. В «Сказках» (1869—1886 гг.

) Щедрин, используя условнофантастическую форму, с исключительной силой, наглядностью и выразительностью показал социальные типы русской жизни — крестьян, чиновников, господ генералов, а также отношения между ними.

Щедрин безжалостен ко всем либеральным попыткам подчистить и подправить старый крепостнический порядок, «обличить» его второстепенные пороки, чтобы спасти основное. Насмешка над либеральными фразерами, легко уступающими свои позиции и пресмыкающимися перед крепостниками, составляет одну из постоянных тем Щедрина.

«…Щедрин беспощадно издевался над либералами и навсегда заклеймил их формулой: «применительно к подлости»», — писал Ленин. Вместе с тем Щедрин, неподкупный и стойкий защитник народа, был чужд сентиментальному прикрашиванию и идеализации «мужичка».

Наоборот, с горечью, гневом и беспощадной иронией говорит он о раболепии, темноте и невежестве, которые помогают угнетателям народа.

Источник: https://www.history-at-russia.ru/xix-vek/literatura-50-60-x-godov.html

Основные идеи исторического материализма

Основные идеи

исторического материализма

Предпосылки учения о формациях и материалистического понимания истории в целом носят в «Немецкой идеологии» не умозрительный, а фактическо-эмпирический характер. Этих предпосылок три. Во-первых, – реальные индивиды, их совокупная деятельность и материальные условия их существования.

Индивиды – телесные, известным образом организованные живые существа, что в свою очередь предполагает определенные отношения между ними и природой. Научное понимание истории должно прежде всего учесть эти естественные предпосылки общественной жизни. Для того чтобы жить, люди должны есть, пить, иметь одежду, жилище и т.д.

«Итак, первый исторический акт, это – производство средств, необходимых для удовлетворения этих потребностей, производство самой материальной жизни» [1, т. 3, с. 26]. Этот первый исторический акт необходимо осмыслить в полном объеме его содержания, со всеми вытекающими из него последствиями для различных областей социальной жизни.

«Второй факт состоит в том, что сама удовлетворённая первая потребность, действие удовлетворения и уже приобретённое орудие удовлетворения ведут к новым потребностям…» [там же, с. 27]. Потребности, будучи порождением производства, сами становятся затем причиной развития последнего.

Третий основной факт общественной жизни, оказывающий постоянное влияние на развитие общества, – рождение потомства, отношения между мужем и женой, родителями и детьми, семья, которая «вначале была единственным социальным отношением» [там же].

В дальнейшем, с возникновением новых потребностей и многообразных общественных связей семья, развитие потомства, рост народонаселения становятся «подчиненным отношением», обусловленным в конечном итоге развитием общественного производства.

«Итак, производство жизни – как собственной, посредством труда, так и чужой, посредством рождения – появляется сразу в качестве двоякого отношения: с одной стороны, в качестве естественного, а с другой – в качестве общественного отношения, общественного в том смысле, что имеется в виду сотрудничество многих индивидов, безразлично при каких условиях, каким образом и для какой цели» [1, т. 3, с. 28]. В этом двояком отношении решающую роль играют «способ совместной деятельности», производительные силы общества, ибо «совокупность доступных людям производительных сил обусловливает общественное состояние…» [там же].

Уже в «Экономическо-философских рукописях» и «Святом семействе» было показано, что природа человека определяется развитием материального производства, т.е. условиями, которые не даны человеку извне, изначально. В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс развивают эту идею. «Людей можно отличать от животных по сознанию, по религии – вообще по чему угодно.

Сами они начинают отличать себя от животных, как только начинают производить необходимые им средства к жизни, – шаг, который обусловлен их телесной организацией. Производя необходимые им средства к жизни, люди косвенным образом производят и самоё свою материальную жизнь» [там же, с. 19].

Важно подчеркнуть, что в «Немецкой идеологии» уже содержится понимание производственных отношений как форм собственности. Более того, мы находим здесь соответствующее определение: «Различные ступени в развитии разделения труда являются вместе с тем и различными формами собственности, т.е.

Домарксовская социология рассматривала производство в лучшем случае как насущную, но внеисторическую необходимость. Научное понимание общества не может ограничиваться простым признанием материального производства в качестве необходимого условия жизни людей.

Исторический материализм начинается вместе с понятием социальной формы производства, т.е. обусловленных производством (и исторически изменяющихся вследствие изменения характера производства) производственных отношений.

И хотя само марксистское понимание производительных сил существенно отличается от домарксистского[21], важнейшим понятием исторического материализма является понятие производственных отношений, которые обусловлены уровнем (и характером) производительных сил и в свою очередь в качестве экономического базиса обусловливают политическую и идеологическую надстройку, то есть «различные теоретические порождения и формы сознания» [1, т. 3, с. 37].

В «Немецкой идеологии» формируются такие основные понятия исторического материализма, как способ производства, производственные отношения (которые здесь обычно называются «формы общения»), базис и надстройка, общественное сознание, идеология, государственный строй и т.д.

Правда, определение этих основных понятий еще не всегда удовлетворяет требованиям зрелого марксизма. Так, понятие способа производства трактуется несколько расширительно и пока еще не отчленено от понятия «образ жизни».

Однако, анализируя соотношение между различными сторонами общественной жизни и развитием материального производства, основоположники марксизма конкретизируют и уточняют это понятие, раскрывают единство производительных сил и производственных отношений, противоречие между ними, роль этого противоречия в развитии общества и т.д.[22]

Производственные отношения, называемые пока «формами общения», Маркс и Энгельс понимают как исторически сложившиеся отношения между людьми в процессе производства; они обусловлены наличными производительными силами и образуют определяющую основу государственного строя и идеологической надстройки: «Форма общения, на всех существовавших до сих пор исторических ступенях обусловливаемая производительными силами и в свою очередь их обусловливающая, есть гражданское общество…» [1, т. 3, с. 35]. Гражданское общество, следовательно, определяется как совокупность производственных отношений, т.е. как экономическая структура общества, поскольку оно «обнимает всё материальное общение индивидов в рамках определенной ступени развития производительных сил. Оно обнимает всю торговую и промышленную жизнь данной ступени…» [там же]. Впоследствии Маркс и Энгельс отказываются от термина «гражданское общество» (b?rgerliche Gesellschaft), поскольку он двусмыслен и обозначает также и собственно буржуазное общество (а в «Немецкой идеологии» этим термином обозначен «базис государства»). Как уже отмечалось выше, в качестве одной из непосредственных, эмпирически очевидных предпосылок материалистического понимания истории Маркс и Энгельс указывают на народонаселение. Дальнейший анализ приводит их к выводу, что эта непосредственная предпосылка в ходе исторического развития человечества становится все более зависимой от материального производства и обусловленной им структуры общества. Если натуралистическая точка зрения противопоставляет природное как неизменное социальному как быстро текущему, то Маркс и Энгельс, напротив, доказывают, что природное развивается в социальное, а затем социальным преобразуется.

Социологический натурализм делает невозможным научную постановку проблемы специфических закономерностей общественной жизни: он признает лишь действие природных, в особенности биологических, закономерностей.

Это ведет к фаталистическому представлению о неразрешимости противоречия между сознательной деятельностью людей и независимыми от нее законами природы.

Или обстоятельства определяют жизнь людей, или люди определяют обстоятельства своей жизни – альтернатива, которую предлагает натуралистическая концепция истории.

Маркс и Энгельс разъясняют, что люди в той же мере творят обстоятельства, в какой обстоятельства творят людей. И то и другое составляет единый диалектический процесс. Объективное как социальный факт есть результат исторической преемственности в деятельности многих поколений людей.

«История есть не что иное, как последовательная смена отдельных поколений, каждое из которых использует материалы, капиталы, производительные силы, переданные ему всеми предшествующими поколениями; в силу этого данное поколение, с одной стороны, продолжает унаследованную деятельность при совершенно изменившихся условиях, а с другой – видоизменяет старые условия посредством совершенно изменённой деятельности» [1, т. 3, с. 44 – 45]. В конце 1846 г. в письме П.В. Анненкову Маркс пишет, что история человечества тем более становится именно таковой, «чем больше выросли производительные силы людей, а следовательно, и их общественные отношения» [1, т. 27, с. 402].

Понимать объективное в общественно-историческом процессе просто как природное – значит становиться на позиции натурализма и соответственно – на позиции определенной разновидности идеалистического истолкования истории.

Социальное есть преобразованное человеческой деятельностью природное.

Человечество само создает материальные условия, определяющие его развитие, но это не дает никакого основания для волюнтаристских выводов, ибо каждое поколение людей имеет дело с производительными силами, созданными предшествующими поколениями, и сообразуется с этим основным фактом.

Концепция общественно-исторического процесса, раскрываемая в «Немецкой идеологии», полностью исключает утверждения тех буржуазных авторов, которые полагают, что Маркс и Энгельс, переходя от идеализма к материализму, якобы ограничили действие диалектики сферой человеческого мышления и отказались от признания диалектики в материальной действительности [33, с. 445].

Следующая глава

Источник: https://fil.wikireading.ru/13690