Радикальный эмпиризм у. джеймса — студенческий портал

Эмпиризм — это направление в эпистемологии (гносеологии), согласно которому все знание возникает в результате чувственного восприятия и опирается на него. Эмпиризм можно противопоставить двум другим часто, хотя и не обязательно, связываемым между собой доктринам:

• нативизм, утверждающий, что некоторое знание дано нам от рождения;
• рационализм, утверждающий, что именно разум, а не чувственный опыт, дает нам самые верные основы знания.

Эти споры уходят корнями в V в. до н. э. Эмпиризм возник как реакция на рационализм, зарождение которого связано с именем Парменида, а дальнейшее развитие — с именем Платона. Сторонники рационализма проводили резкую границу между мнением, или ошибочным представлением, и знанием, или внешней (объективной) и доказуемой истиной.

Они считали, что чувственный опыт дает людям только мнение об изменяющемся мире призраков (видимости или кажимости), а поскольку призраки могут вводить в заблуждение, нельзя полагаться на чувственное восприятие. Таким образом, рационалисты призывали совершенно не доверять чувствам и искать знания посредством разума.

Мнение может быть верным, а может и не быть таковым, это зависит от случайного совпадения мнения и наблюдения; в отличие от мнения, знание должно быть доказуемо и объективно истинным, и только логика — разум — может обеспечить доказательство и дать уверенность.

С именем Эмпедокла связано возникновение другой философии эмпиризма, выразившего недоверие основной идее рационализма с его склонностью к причудливым метафизическим спекуляциям и попытавшегося показать, что наблюдение приводит к знанию.

Сторонники эмпиризма в его крайнем проявлении утверждают, что наблюдение является единственным надежным источником знания. Если даже рационалист и отвергает опыт, долг эмпирика — доказать, что перцепция на самом деле являлась источником верного знания: чтобы подтвердить возможности перцепции, эмпирик должен изучить ее.

Здесь и начинается психология. Чтобы убедить нас в правильности собственной системы взглядов, эмпирик, подобный Эмпедоклу, должен объяснить нам, как «работает» восприятие, — а это, бесспорно, — сфера интересов психологии.

Теории восприятия принадлежат к наиболее древним психологическим теориям, созданным для решения проблем философии. Эмпирики также не доверяют нативистским заявлениям рационалистов как апелляциям к миру непостижимого.

Современная философия относит начало дискуссии между сторонниками рационализма/нативизма и эмпириками к XVI в. и связывает ее с именами Рене Декарта, основателя современного рационализма, и Джона Локка, наиболее яркого представителя современного эмпиризма. Эмпиризм представлен двумя школами — умеренной и радикальной.

Умеренный эмпирик соглашается с теми, кто считает, что источником всех идей является перцепция, однако допускает, что «аппарат разума», т. е. такие его функции как память, воображение и язык — даны человеку от рождения.

Сторонники крайних взглядов, в том числе и Джон Стюарт Милль, не ограничиваются этим и утверждают, что результатом научения является не только то, над чем человек думает, но и то, как он думает, т. е. сами мыслительные процессы.

Своеобразным синтезом идей рационализма и эмпиризма является философия Иммануила Канта, считавшего, что наука — высшая форма человеческого познания — начинается с опыта и с систематизации его результатов.

Однако Кант полагал, что благодаря врожденным свойствам человеческого разума человеческого опыт неизбежно «принимает определенную форму», которая и становится источником упорядоченного явления, изучаемого наукой.

Следовательно, наука базируется на логически доказуемом основании, присущем разуму от рождения, а потому предшествующему опыту.

Например, Н. Хомский в своей работе «Картезианская лингвистика», бросая вызов эмпиризму бихевиористов, утверждает, что большую часть синтаксиса человек получает при рождении.

Он основывает лингвистику на интуициях, а не на поведении, и рассматривает язык как логическую систему, практически не изменяющуюся под воздействием внешних стимулов.

Источник: https://www.psychologos.ru/articles/view/empirizm

Радикальный эмпиризм — Radical empiricism

Радикальный эмпиризм философская доктрина , выдвинутая Уильяма Джеймса .

Он утверждает , что опыт включает в себя как сведения , и отношения между этими сведениями, и поэтому оба заслуживает место в наших объяснениях.

В конкретных условиях: любое философское мировоззрение является ошибочным , если он останавливается на физическом уровне и не может объяснить , как смысл, ценности и интенциональность могут возникнуть из этого.

Радикальный эмпиризм

Радикальный эмпиризм является постулатом, констатация факта и заключение, говорит Джеймс в Смысл Истины . Постулат, что «только то , что должно быть дискуссионным среди философов должны быть вещи , определяемые в терминах , взятых из опыта».

Дело в том, что наш опыт содержит отключенные объекты, а также различные типы соединений, она полна смысла и ценностей.

Вывод таков , что наш взгляд на мир не нуждается в «постороннее транс-эмпирическую соединительную поддержки, но обладает в своем собственном праве каскадной или непрерывная структурой.»

Постулат

Постулат является основным утверждением эмпиризма метода: наши теории не должны включать сверхъестественную или transempirical сущности.

Эмпиризм является теория познания, подчеркивает роль опыта, особенно чувственного восприятия, в формировании идей, в то время как дисконтирование априорного рассуждения, интуицию или откровение.

Джеймс допускает , что transempirical объекты могут существовать, но это не плодотворные , чтобы говорить о них.

Факт

Фактическое утверждение Джеймса в том , что наш опыт не только поток данных, а сложный процесс , который полон смысла. Мы видим объекты с точки зрения того, что они значат для нас , и мы видим причинно — следственные связи между явлениями.

Опыт «двуствольный»: он имеет и содержание ( « чувственные данные ») и ссылку, и эмпирика незаслуженно пытается уменьшить опыт голых ощущений, в соответствии с Джеймсом.

Такое «толстое» описание сознательного опыта уже была частью монументального произведения Уильяма Джеймса Принципы психологии в 1890 году, более десяти лет , прежде чем он первый написал о радикальном эмпиризме.

Это заметно отличается от традиционной точки зрения эмпиризма от Локка и Юма , которые видят опыт в терминах атомов , таких как пятна цвета и звуковых волн, которые сам по себе бессмысленны и должны быть интерпретированы умозаключениями , прежде чем мы можем воздействовать на них.

Заключение

Джеймс приходит к выводу, что опыт полон соединений и что эти соединения являются частью того, что на самом деле произошел:

Точно так же, я поддерживаю, делает данный неделимая часть опыта, взятая в одном контексте окружающих, играет роль знающего, о состоянии ума, «сознания»; в то время как в другом контексте те же неделимые немного опыта играет роль вещь известной, объективное «содержание». Одним словом, в одной группе она фигурирует как мысли, в другой группе, как вещь. И, так как он может фигурировать в обеих группах одновременно мы имеем право говорить о нем, как субъективное и объективное, оба сразу. (Джеймс 1912, Очерк I)

Контекст и значение

Джеймс выдвинул доктрину , потому что он думал , что обычный эмпиризм , вдохновленные достижения в физической науке, имеет или имел тенденцию подчеркивать «кружение частиц» за счет более широкой картины: связи, причинность, смысл. Оба элемента, Джеймс утверждает, в равной степени присутствуют в опыте и оба должны быть учтены.

Наблюдение , что наша приверженность к науке , кажется , чтобы поставить нас в затруднительное положение не является исключительным Джеймсу.

Так , например, Бертран Рассел отмечает парадокс в его анализе Matter (1927): мы обращаемся к обычному восприятию , чтобы прибыть на наших физических теорий, но те же теории , кажется, подрывают что повседневное восприятие, которое богато по смыслу.

Вывод , что наш взгляд на мир не нуждается в transempirical поддержки также имеет важное значение в обсуждении адекватности натуралистических описаний смысла и преднамеренности, что Джеймс пытается обеспечить, в отличие от феноменологических подходов или некоторых форм редукционизма , которые утверждают , что смысл есть иллюзия.

Смотрите также

Рекомендации

1. ^ Уильям Джеймс, Очерки радикального эмпиризма , 1912, Эссе II § 1.

Источник: https://ru.qwe.wiki/wiki/Radical_Empiricism

Радикальный эмпиризм” У.Джеймса — FINDOUT.SU

Указанный выше основной принцип прагматизма положил в основу своей философии и развил дальше американский философ и психолог Уильям Джеймс (1842—1910). Полнее всего свой прагматизм Джеймс изложил в работе с тем же названием “Прагматизм” (1907). Название “прагматизм” идет от “практики”, что по-гречески звучит как “прагма”.

В этой работе Джеймс непосредственно отталкивается от идей Джона Стюарта Милля. Здесь же он указывает на связь прагматизма с традицией британского эмпиризма. Вслед за Ф.Бэконом Джеймс указывает на то, что полезные понятия должны базироваться на опыте.

Развивая идеи Пирса, Джеймс определяет истинность чего-либо через практическую успешность: истинно то, что приносит успех.

Джеймс исходит из типичной позитивистской версии, согласно которой от философии отпочковались разные конкретные науки, после чего у нее не осталось никакого собственного предмета.

В особенности интенсивно это происходило в Новое время, когда возникла современная наука, связанная с именами Кеплера, Галилея, Декарта, Торричелли, Паскаля, Гарвея, Ньютона, Гюйгенса и Бойля.

Некоторые из них, в особенности такие, как Декарт, были “универсальными философами”.

Но, как пишет Джеймс, благодаря плодотворности новых концепций специальные области научного знания стали разрастаться с такой быстротой, что в силу их чрезмерной громоздкости разработка в них деталей стала уже не под силу умам с более универсальным складом, и тогда от общего ствола стали отпадать специальные науки — механика, астрономия, физика.

Но имеет ли после этого метафизика право на существование? В отличие от позитивистов Конта-Милля-Спенсера Джеймс обращает внимание на то, что начиная с Локка, философия концентрируется вокруг проблем познания.

Он не замечает, правда, того, что собственным предметом философии всегда было также мышление. Позитивизм вообще имеет дело в основном с познанием и старательно обходит проблему мышления.

Джеймс намерен примирить крайности эмпиризма и рационализма. Но достигается это за счет по сути полного отрицания значения теоретического мышления, хотя за последним он признает право на существование, и оно основано на том, что мышление формирует гипотезы.

Но всякая гипотеза может получить значение научной истины только в случае ее опытного подтверждения. Ньютон говорил: “гипотез не измышляю”. Практика научного исследования показала, что без гипотезы оно обойтись никак не может.

Ведь любой эмпирический поиск, для того чтобы быть успешным, должен быть целенаправленным поиском.

Важное место в системе Джеймса занимают понятия “перцепт” и “концепт”. В общем это соответствует тому, что Юм называл “перцепцией” и “идеей”, которая является всего лишь “слабой перцепцией”. Например, восприятие красного цвета и идея красного цвета у Юма отличаются только по степени живости.

Джеймс, как и Юм, не признает качественного различия между чувственным представлением и рациональным понятием. Это соответствует его снятию дилеммы сенсуализма и рационализма, “перцепты” и “концепты”, согласно Джеймсу, тесно связаны между собой.

“Перцепты побуждают к активности нашу мысль, а мышление обогащает нашу чувственную восприимчивость.

Но если мы признаем непрерывность, то мы должны, как выражается Джеймс, “проглотить логическое противоречие”. Однако если мы представим себе пространство и время как состоящие из “кусочков”, то мы опять же, чего не замечает Джеймс, “проглотим” логическое противоречие. Ведь тогда, к примеру, должны стать соизмеримыми сторона и диагональ квадрата.

Джеймс все время говорит о синтезе рационализма и эмпиризма, концепта и перцепта. Но он не видит здесь той проблемы, которую поставил в острой антиномичной форме Кант: понятия без чувств пусты, а чувства без понятий слепы.

Как соединить то и другое? Джеймс “соединяет” то и другое при помощи принципа непрерывности Лейбница: в понятии всегда сохраняется немножко чувства, а чувство всегда содержит в себе немножко понятия. И все же это не ответ, потому что все равно остается вопрос, что же такое понятие в его специфике.

А специфика понятия, как ее всегда понимали логики и как ее понял Кант, заключается в его всеобщности. Ведь понятие дает нам знание общего, а чувство — знание единичного.

В классической диалектике противоположность общего и единичного (отдельного) снимается в особенном. У Канта это связано с понятием схематизма воображения. Данное понятие — один из самых сложных моментов трансцендентальной логики Канта, который Джеймс отказывается понимать, ссылаясь на его “темноту”.

Но если кантовская логика категориального синтеза “темная”, то “темной” оказывается вся диалектическая логика, которая нашла свое наиболее полное выражение у Гегеля.

И поэтому понятна неприязнь Джеймса к Гегелю: “Гегель писал до того отвратительно, что я отказываюсь понимать его и обойду здесь его взгляды молчанием”.

Монизму у Джеймса противопоставляется плюрализм, соответственно Спинозе — Лейбниц, а субстанционализму — феноменализм. Понятно, что если отрицается понятие субстанции, то отрицаются и ее конкретные выражения — материя и дух. Поэтому бессмысленными становятся и такие выражения, как материализм и идеализм.

Но тогда как быть с таким понятием, как “Бог”? Ведь Бог — все-таки Дух, духовная субстанция.

Этот вопрос Джеймс решает чисто прагматически. Если помогает вам в практической жизни вера в Бога, значит верьте в Бога, а если не помогает — не верьте. “Вера, таким образом, — пишет Джеймс, — остается одним из неотъемлемых, прирожденных прав нашего духа.

Конечно, она в нашей жизни должна играть роль практическую, а не быть теоретическим догматом.

С нею должны быть связаны полнейшая терпимость по отношению к иным верованиям, стремление к нахождению наиболее вероятных перспектив и полное сознание сопряженных с ней ответственности и риска”.

В последние годы своей жизни Джеймс совершенно логично эволюционировал в сторону “нейтрального монизма” Маха, отрицающего не только разницу между материализмом и идеализмом, но и фундаментальное для всякой философии различие между субъектом познания и его объектом.

И это понятно, потому что принцип непрерывности, — немножко того, немножко этого, — по сути отрицает всякую противоположность, а потому и противоположность между идеальным и материальным, между сознанием и бытием, духом и природой, субъектом и объектом. Это Джеймс и назвал “радикальным эмпиризмом”.

Итак, прагматизм понимает практику как способ приспособления человека к среде, тогда как она есть приспособление среды к человеку. Отсюда единство теории и практики, где первая выступает как вполне самостоятельная сфера, область деятельности, в которой человек вырабатывает средства и способы своей жизни.

С другой стороны, в прагматизме, как и во всем позитивизме, практически нет места самостоятельной теории, созерцание здесь целиком поглощено деятельностью. И еще. Прагматизм не понимает теоретического значения практики, а именно того, что она уже внутри себя обладает достоинствами теории, т. е. всеобщностью.

Все это хорошо видно на примере учения Джеймса.

Сторонники прагматизма говорят только о значении теории для практики, а о значении практики они говорят только в смысле проверочной инстанции. Здесь единство теории и практики развернуто только в одну сторону — в сторону практики.

Теория здесь подчинена практике, но не практика теории. В этом отношении Гегель, которого сторонники прагматизма третируют как “интеллектуалиста”, был более продвинутым мыслителем, осознающим теоретическое значение практической области.

Источник: https://findout.su/1×21541.html

1.6.4. Эмпиризм: «конструктивизм» против «реализма»

Существенно по-другому, чем у Поппера темы реализма, истинности и объективности, затрагивающих онтологический вопрос об отношении между теорией и «реальностью». представлены в развернувшейся в конце XX в.

дискуссии между логически последовательным эмпиристом и конструктивистом Б.С. ван Фраассеном и реалистами. Причем этот спор расколол стан реалистов на «метафизических» (или «наивных») реалистов (типа М.

Планка), и более утонченных реалистов-реформаторов (типа «критических рационалистов»).

Первая из них является безусловным объектом критики двух других: «Метафизический реализм в настоящее время занял место позитивизма и прагматизма в качестве основной философии современного сциентизма… одной из наиболее опасных (имея в виду ее неадекватность, но привлекательность для ученых в силу своей простоты. – А.Л.

) интеллектуальных тенденций современности. Критика его наиболее влиятельной формы – это долг философа…« – заявил в ходе дискуссии 1982 г. представитель одной из разновидностей «реформированного» реализма гарвардский профессор Х.Патнэм [Putnam, p. 147].

Этот «долг» выполняют борющиеся между собой «конструктивисты » и « реалисты-реформаторы » (различных толков). При этом конструктивисты нападают на реализм, а реалисты-реформаторы, соглашаясь со многими их аргументами, пытаются отстоять реализм в той или иной форме. «Метафизический реализм» «в настоящее время утратил своих сторонников.

Против него выступают не только инструменталисты, но и попперианцы, сторонники «историцистской» философии науки (Кун, Фейерабенд), современные прагматисты, сторонники «структуралистской» концепции научных теорий (Дж.Снид, Штегмюллер), Селларс, Патнэм, Хессе» – утверждает В.Порус [СЗФ, с.196].

Основной тезис «метафизического » («наивного») реализма заключается в том, что верификация теоретических высказываний и теорий в целом детерминируется существующей независимо от нашего знания «реальностью»; истинность таких высказываний и теорий – это «соответствие с реальностью самой по себе».

« В практике физической науки, – говорит современный философ-реалист Харре, – мы (пред)полагаем…, что нашему опыту противостоит независимый, большей частью ненаблюдаемый (в смысле, обсуждавшемся в гл. 5. – А.Л. ) реальный мир. Проблема реализма…

– может ли какая-нибудь из наших техник (способов) познания мира как он проявляется в опыте снабдить нас достоверным знанием о ненаблюдаемой области реальности, существующей независимо от нас?… Потому что наше знание и реальный мир есть разные виды сущностей (beings)» [Harre, p.34[.

Реалистическая точка зрения на сущности, которые фигурируют в естественных науках, как нечто данное и существующее независимо от процесса познания, в сочетании с эмпирическим взглядом на путь возникновения научных теорий, был всегда популярен среди ученых.

Исключения составляли короткие периоды революционного брожения, когда популярность феноменологизма и конструктивизма, как это было во времена Маха, резко возрастала. Реалистическая позиция весьма четко была высказана в начале XX века выдающимся физиком и сторонником реализма М. Планком (см. гл. 3. п. 2).

Однако, как уже было сказано выше, ахиллесовой пятой реалистического эмпиризма, является проблема Юма, которая периодически всплывает на поверхность. В 1930-х и 1960-х годах она поднималась Поппером, в конце XX в. – Б.С. ван Фраассеном, весьма известным и уважаемым на Западе философом.

В рамках позитивизма Конт, Мах и другие пытались обойти эту проблему с помощью феноменологической установки: дело науки познавать не сущности, а только феномены.

Развитой формой активизма является конструктивизм, который, в противоположность всем формам реализма, предполагает, что ученые, создавая теории, делают изобретения, а не совершают открытия, соответственно, теории тогда отбираются по критерию эффективности, а не истинности.

В отличие от Поппера, который пытался как-то смягчить проблемы сочетания эмпиризма и реализма, , Б.С. ван Фраассен   занял позиции бескомпромиссного эмпиризма и конструктивизма.

«Метафизики претендовали на достижение объективной достоверности (в утверждениях) о реальной действительности …, – говорит ван Фраассен, – но Юм доказал невозможность этого раз и навсегда. Корректным ответом не будет ни безысходность скептицизма, ни невозможный идеал эмпирически обоснованной метафизики.

Вместо этого мы должны представить эмпиристскую теорию знания и рациональных верований, которая влечет за собой как возможность, так и подверженность ошибкам рациональных мнений о реальной действительности, основанных на опыте» [Fraassen 1980, p.253]. Относя себя к продолжателям линии У.

Джеймса (одного из главных представителей американского прагматизма) и Г. Рейхенбаха (одного из видных представителей логического позитивизма), Ван Фраассен подхватывает тезис Джеймса, который «идентифицировал как «ядро эмпиризма»: «опыт является легитимным и единственным легитимным источником наших фактуальных мнений (полстолетия позже в 1947 г.

Ганс Рейхенбах… характеризовал свой собственный логический эмпиризм в подобных же терминах)» [Fraassen 1980, p. 252][2].

Продолжая эту линию, ван Фраассен вводит критерий «эмпирической адекватности», под которым имеется в виду совпадение эмпирических проявлений теоретической модели явления и самого явления, и утверждает, , что «истинность теории, взятой в целом, ставится под сомнение, как только опыт говорит против любой части ее следствий» и «уязвимость теории по отношению к будущему опыту состоит только в том, что уязвимы ее притязания на эмпирическую адекватность» [Fraassen 1980, р.254]. У ван Фраассена, как и у конвенционалистов, теоретическая модель носит инструментальный и условный характер и служит лишь средством (инструментом) для «спасения явлений», т.е. правильного описания проявлений некоторого неизвестного источника-причины этого явления[3].

Особенно ярко бескомпромиссность эмпиризма ван Фраассена проявляется в решительном отказе от привлечения «широко распространенного и популярного» аргумента «лучшего объяснения» как «дополнительного независимого основания для доверия (belief) к одной из…

двух теорий соответствующих явлению одинаково хорошо»[4] [Fraassen 1980, р. 254, 277, 286].  Неприемлемость его ван Фраассен обосновывает следующим образом: то, что «будет лучшим объяснением… — говорит он, — зависит от того, какие теории мы в состоянии вообразить, а также …

от наших интересов и других контекстуальных факторов, задающих конкретное содержание «лучшего объяснения»…, характеристик… совершенно независимых от того, что опыт открыл в соответствующем явлении… Этот тезис оказывается в прямом противоречии с эмпиристским тезисом, согласно которому опыт является единственным легитимным источником (научных знаний – А.Л.)» [Fraassen 1980, р. 286–287]. Критерии, «сверх эмпирической адекватности» несовместимы с последовательным эмпиризмом. «Предположим, что мы приняли такие критерии в качестве основательных аргументов для доверия (belief) к теории, – говорит он. – Тогда мы идентифицировали нечто новое как легитимный источник информации о мире. Но тогда, согласно принципу эмпиризма, мы больше не будем эмпириками» [Fraassen, 1980, р. 286–287]. «В философской практике, – подчеркивает ван Фраассен, – разделительная линия между эмпириками и другими… появляется в связи с объяснением» [Fraassen 1980, р. 286–287], т.е. тот, кто полагает, что теория должна объяснять и искать причины [5] явлений, не является настоящим последовательным эмпиристом.

В рамках этого последовательного эмпиризма ван Фраассен провозглашает свой «конструктивный эмпиризм» – «взгляд, согласно которому научная деятельность является скорее конструированием, чем открытием: конструированием моделей, которые должны быть адекватны явлению, а не открытием истины, имеющей отношение к ненаблюдаемому» (каковыми являются теоретические сущности типа ньютоновской силы тяготения или молекул в статистической (молекулярной) физике. – А.Л.) [Fraassen, 1980, р. 5]. «Цель науки – дать теории, которые являются эмпирически адекватными; и принятие теории включает веру только в то, что она эмпирически адекватна» [Fraassen 1980, р. 12].

Цель науки – дать нам истинную историю того, как выглядит мир; и принятие научной теории включает веру в то, что это есть истина» [Fraassen, 1980, р. 7–8].

Эту позицию, которая у ван Фраассена фигурирует под именем «научного реализма», современные философы – защитники реализма отождествляют с описанной выше позицией «метафизического» или «наивного» реализма. Ван Фраассен считает, что «эмпиристская критика знания подрывает все основания у научного реализма» [Fraassen, 1980, p. 286].

Этот тезис в определенной степени подтверждают и сами «реалисты»: «Я согласен с ван Фраассеном, что форма научного реализма, которую он подвергает сомнению, не выдерживает критики», – говорит Эллис [Fraassen 1980, р. 48].

Спор реализма и конструктивизма имеет соответствующую проекцию на вопрос об истинности: в конструктивизме для критерия истины просто нет места – изобретения оцениваются с точки зрения эффективности, а не истинности, а в реализме есть простой критерий истины как соответствия факту, называемой корреспондентной концепцией истины.

«Наиболее уязвимым местом критикуемого ван Фраассеном «метафизического реализма» является «корреспондентная теория истины» и вытекающая из нее апелляция к «объективному миру», «трансцендентальной реальности», иначе говоря, «онтологии», которая не постулируется теорией, а предпосылается ей, – говорит В.Н. Порус в обзоре, посвященном «научному реализму«.

– Фактически метафизический реализм использует кантовское понятие «реальности» как «вещи в себе», но пытается соединить несоединимое: утверждает познаваемость того, что по самому смыслу кантовского понятия является непознаваемым; отсюда эклектичность и непоследовательность этой концепции… Лишь немногие отваживаются на «метафизический реализм», требующий защиты теории истины как «соответствия с реальностью» или «корреспондентной теории истины» [НР, с. 15, 11].

«С моей точки зрения, – пишет представитель одной из разновидностей «научного» (здесь – в смысле «реформированного», «утонченного» – А.Л.) реализма Х. Патнэм, – истина как понятие не имеет иного содержания, кроме правильной применимости суждений… Истина так же плюралистична, неоднозначна и незамкнута, как и мы сами» (по [НР, с. 13]).

«Реалисты», в отличие от инструменталистов, – говорит представитель другого течения «научного реализма», – ищут необходимую связь между утверждениями науки и объективной реальностью. Но это лишь «цель и притязание» науки; само понятие реальности – это просто «вера в возможность истинного познания». «Реализм, т.о., – это не собрание фактов о мире, а грань нашего представления о мире; …

(он) играет регулятивную роль» [НР, с. 13].

Реалистический и конструктивный эмпиризм сегодня, как и столетие назад, ищут себе опору, соответственно, в классической и неклассической физике.

«В то время, когда в теории доминировали механистические теории, – говорит симпатизирующий аргументам ван Фраассена представитель «прагматического реализма»[6] Эллис, – было легко представлять, что цель науки состоит в открытии и описании лежащих в основе мира механизмов природы…

Но образ науки сильно изменился с тех пор, и доминирующие теории более не являются механистическими. Подумайте теперь о квантовой механике или геометродинамике[7]. Является ли научный реализм после этого все еще философией науки, которую…

действительно необходимо принять? Я полагаю, – говорит Эллис, – что многие физики, занимающиеся теорией пространства-времени и квантовой механикой, будут весьма удивлены предположением, что теории, которые они принимают и с которыми работают, могут быть буквально истинными, так как они вовсе не имеют никакой ясной концепции о реальности, которой эти теории должны соответствовать. И мне совершенно ясно, что многие из них согласятся[8] с ван Фраассеном, что цель науки – только давать нам теории, которые являются эмпирически адекватными» [Fraassen 1980, p. 50].

Общим для защитников реализма является утверждение, что то, против чего выступает ван Фраассен, – это «наивный» или «метафизический» реализм (очень близкий  реализму М. Планка).

Современные реалисты эту позицию защищать не берутся и, не принимая крайнего конструктивизма ван Фраассена, предлагают различные варианты «реформированного» реализма. Ярким представителем последнего является «критический рационализм» Поппера-Лакатоса.

[1] Этот характерный для “неклассического” периода конструктивистский взгляд на науку, учитывающий активную роль человеческой культуры в научной картине мира природы, следует отличать от нередко встречающихся утверждений о включенности человека (или его сознания) в саму “неклассическую” науку (в первую очередь в квантовой механике). Последнее утверждение, разумеется, неверно. Этот момент будет обсуждаться подробнее в связи с “парадоксами” квантовой механики в гл. 3.4

[2] С этим сочеталось утверждение Джеймса о «подверженности ошибкам всех человеческих притязаний на знание», поскольку «все заключения о реальной действительности подвержены (подлежат) модификации в ходе будущего опыта». Подобные утверждения во многом близки «фаллибилизму» К. Поппера (гл. 1.6.1), утверждавшего, что «люди подвержены ошибкам, и достоверность не является прерогативой человечества» [Поппер 1983, с. 386].

[3] Термин “спасение явлений” восходит к древнегреческой астрономии. “Греческие астрономы, – пишет И.Д.Рожанский, – имели дело лишь с видимыми движениями небесных светил, иначе говоря, с проекциями движений на небесную сферу.

Размеры самой небесной сферы при этом оставались неизвестными: она могла быть бесконечно большой или совпадать со сферой неподвижных звезд или иметь какой-либо другой радиус: для теории этот вопрос оставался несущественным, поскольку абсолютные расстояния между светилами ни в каком виде не входили в теорию, ставившую перед собой задачу “спасения явлений”.

В этой теории речь могла идти лишь об изменениях во времени угловых величин, характеризующих положения светил на небесной сфере. И.Д.Рожанский 255-256,

[4] Соответственно он разделяет характерное для эмпирицистов утверждение, что «одно и то же множество данных наблюдения совместимо с очень разными и взаимно несовместимыми теориями» [Фейерабенд, с. 53, 75].

[5] И вообще он утверждает, что «причинность в философской интерпретации выступает как бог из машины» [Fraassen 1980, р. 288] (имеется в виду популярный в пьесах XVII – XVIII вв. сценический прием, когда в конце пьесы сверху на сценической машине спускается бог и осуществляет счастливую концовку пьесы, шедшей к трагической развязке).

[6] «В противоположность ванфраассеновскому конструктивному эмпиризму я, – говорит Эллис, – провозглашу прагматический тезис: цель науки – давать наилучшие возможные объяснительные схемы (explanatory account) явлений природы; принятие научной теории включает веру (belief) в то, что она принадлежит к такой схеме (account)» [Fraassen 1980, р. 51].

[7] Довольно странное сочетание в одном ряду теорий несоизмеримых по своей обоснованности и развитости: геометродинамика – направление, развиваемое небольшой группой ученых во главе с Уиллером, не вышедшее из детского, если не младенческого возраста, и квантовая механика – уже семьдесят лет являющаяся одним из главных разделов физики.

[8] Мне представляется, что последнее утверждение неверно, многие физики-теоретики в области квантовой механики с этим тезисом не согласятся. Это несогласие мне видится и в позиции одного из отцов квантовой механики В.Гейзенберга, когда он обсуждает проблему понимания в теоретической физике (см. гл. 2.4).

[9] Вообще многочисленность различных «реализмов», противопоставляющих себя ван Фраассену, указывает на то, что «реалистическая» позиция является обороняющейся, а ван Фраассен представляет атакующую сторону (поэтому именно его позицию мы рассмотрели более подробно).

Источник: https://MIPT.ru/education/chair/philosophy/textbooks/uchebnikonline/1_6_4_construcvsreal.php

Уильям Джеймс — Один из основателей функциональной психологии

(11 января, 1842, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, США — 26 августа, 1910, Чокоруа, Нью-Гемпшир, США) (68 лет)Гражданство: СШАКатегория: УчёныеРод деятельности:  Психологи, Философы

Спецификация: Функциональная психологияУникальное отличие: Один из основателей функциональной психологии и философии прагматизма, предшественник трансцендентальной психологии. Один из самых выдающихся психологов и влиятельных американских мыслителей своего времени. Отец американской психологии.Пол: Мужской

Цитаты: 1. Искусство быть мудрым состоит в умении знать, на что не следует обращать внимания. 2. Человек может изменить свою жизнь, просто изменив свое отношение к ней. 3. Мы пришли в этот мир, чтобы помогать друг другу в нашем путешествии по жизни. 4.

Каждый из нас, в зависимости от обстоятельств, может быть дикарем или святым. Хороший человек отличается от плохого выбором. 5. В вашем подсознании скрыта сила, способная перевернуть мир. 6. Чувство собственного достоинства равняется успеху, поделенному на притязания. 7.

Величайшая польза, которую можно извлечь из жизни, — потратить жизнь на дело, которое переживет нас. 8. Каждый день или через день заставляй себя проделывать то, чего ты не любишь делать, чтобы час жестокой необходимости, когда он наступит, не захватил тебя врасплох. 9.

Если вы опечалены, вы не можете сразу же развеселится, но если вы будете сидеть, двигаться и говорить веселым видом, вы невольно воспрянете духом.

Профессиональная, социальная позиция: Американский психолог и философОсновной вклад (чем известен): Джеймс был одним из основателей функциональной психологии и философии прагматизма и предшественником трансцендентальной психологии. Он был наиболее влиятельным американским мыслителем своего времени и отцом американской психологии.Вклады:1. Основатель американской психологии. Вильяма Джеймса принято считать отцом американской психологии: он написал первый учебник по психологии, он был первым профессором психологии в американских университетах (начал преподавать психологию в 1875 году), так он писал: «Первая лекция по психологии, которую я посетил, была та, которую прочитал я сам».Он основал первую психологическую лабораторию в США (в 1875 году), но так как эта лаборатория была плохо оснащена и использовалась преимущественно в учебных целях, принято считать, что первая экспериментальная психологическая лаборатория была основана в 1879 году в Германии Вильгельмом Вундтом  и в 1883 году в США Стэнли Холлом, а затем уже повторно Вильямом Джеймсом в 1891 году).

2. Функционализм. Как ревностный эволюционист и убежденный сторонник функционализма он заявлял, что сознание, со всеми его функциями, следует рассматривать как орган первичной адаптации к окружающей среде и подчеркивал важность изучения процессов и функций, а не содержаний и структур сознания.

Он считал, что сущностными признаками сознания является адаптивность, активность, избирательность и телеологичность. Он ввел термин «поток сознания», который оказал значительное влияние на модернистскую литературу и искусство.5. Воля.

Джеймс утверждал, что воля реализует убеждения, что она первична, а знания инструментальны, а сам разум способен свободно выбирать между любым количеством вариантов.6. Эмоции.

Джеймс в 1884 и Ланге в 1885 году, независимо предложили теорию Джеймса-Ланге, согласно которой эмоции в первую очередь зависят от наших физиологических реакций: так «мы страдаем, потому что ощущаем, что плачем» или «при встрече с медведем мы убегаем и поэтому начинаем чувствовать страх».7. Педагогическая психология.

Цикл его лекций в Кембридже «Беседы с учителями о психологии» (1899) считается первым учебником по педагогической психологии.8. Психология религиозного опыта.

 В своей книге «Многообразие религиозного опыта» (1902) он подчеркивал важность различных «измененных состояний сознания», он также считал, что расширение и углубление диапазона чувствительности может привести к состоянию экстаза и самообновлению или исцелению верой. Он также нтересовался мистицизмом, спиритизмом, телепатией и ясновидением.9. Теория гениальности.

В своих лекциях «Великие люди и их окружение», он заявлял, что гениев надо воспринимать как «спонтанные мутации» по аналогии с теорией Дарвина. Он ввел понятие «восприимчивость к историческому моменту» и подчеркивал, что: «Гениальность — это всего-навсего непривычный взгляд на вещи».10.

Его философская система включает три состовляющие, волюнтаризм, который утверждал идею свободы воли и «мягкого детерминизма», прагматизм, ставшим основным американским образом мышления и «радикальный эмпиризм», в котором утверждается, что эмпирически наблюдаемая и непосредственно постигаемая Вселенная не нуждается в сверхъестественных объяснениях природных явлений. Джеймс утверждал, что мы никогда не можем доказать истинность идеи, вместо этого, мы должны оценивать полезность идеи, или, как он говорил «денежную стоимость» идеи.Почётные звания, награды: Член Американской национальной, Берлинской, Королевской Датской и Королевской Прусской академии наук.Основные труды: Основы психологии (1890), Воля к вере и другие очерки популярной философии (1897), Бессмертие человека: два предполагаемые возражения против доктрины (1898), Многообразие религиозного опыта (1902), Прагматизм (1907), Плюралистическая Вселенная (1909), Смысл Истины (1909), Некоторые проблемы философии (1911), Очерки радикального эмпиризма (1912).

Происхождение: Уильям Джеймс родился в Astor House в Нью-Йорке. Джеймс был первым ребенком богатого богослова Генри Джеймса и Мэри Уолш.Образование: Джеймс обучался в частных школах в Нью-Йорке. В Европе Уильям Джеймс учился в школах Женевы, Парижа и Булонь-сюр-Мер. Он также учился в мастерской Уильяма Морриса Ханта в Ньюпорте, штат Род-Айленд. С 1864 учился медицине в Гарвардской медицинской школе и в 1869 году получил степень доктора. В 1875-1876 он прошел курс психологии в Гарвардском университете.Основные этапы профессиональной деятельности: В 1869 году в Гарварде он получил степень доктора медицины, но никогда не работал врачом.Джеймс провел всю свою академическую карьеру в Гарвардском университете (1873 — 1907) (в качестве преподавателя по анатомии и физиологии, а также профессора психологии и философии). В 1891 году он, совместно с Мюнстербергом, основал первую в США лабораторию прикладной психологии.

Студенты: знаменитые люди — Борис Сидис, Теодор Рузвельт, Джордж Сантаяна, Гертруда Стайн и психологи — Мэри Уайтон Калкинс, Эдвард Торндайк, Стэнли Холл и Джон Дьюи.

Он встречался с Зигмундом Фрейдом, во время его приезда в Бостон в 1909 году.Он дважды становивился президентом Американской психологической ассоциации — в 1894 и в 1904 годах.

Основные этапы личной жизни: В молодости Джеймс страдал различными психическими, «душевными» расстройствами.

В 1878 году, в 36 лет, он женился на бостонской учительнице Элис Хоув Гиббенс, они имели пять детей. После женитьбы его неврастения и депрессия полностью прекратились.

Он в равной степени интересовался живописью (в восемнадцать лет он решил стать художником), литературой, философией и наукой.

(Visited 4 764 times, 3 visits today)

Источник: https://geniusrevive.com/uilyam-dzhejms-odin-iz-osnovatelej-funktsionalnoj-psihologii/

Радикальный эмпиризм Уильяма Джеймса (Или другая тема)

Всего было 18 предложений, заказчик выбрал автора user658049

Cрочняк нужно выполнить реферат по философии за 1 день, тема «Радикальный эмпиризм Уильяма Джеймса (Или другая тема)»

уникальность от 75%, ссылки к первоисточнику. Большой выбор тем, так что подойдет уже готовый реферат

На нашем сервисе более 22153 профессиональных исполнителей, которые готовы выполнить ваше задание. Опишите его и получите их предложения с ценой.

Автор24 — это биржа, где напрямую у преподавателей/аспирантов/репетиторов можно заказать выполнение работы «тема»

30 ноября 2015

30 ноября 2015

18 исполнителей откликнулись и предложили выполнить работу по стоимости от 250 до 980 руб

30 ноября 2015

Заказчик переписывался с автором user658049

30 ноября 2015

Заказчик выбрал автора user658049,

1 декабря 2015

Автор выполнил работу по теме Радикальный эмпиризм Уильяма Джеймса (Или другая тема) за 1 день и уложился в заданный срок

1 декабря 2015

Заказчик принял работу с первого раза и оплатил заказ

1 декабря 2015

Заказчик оставил положительный отзыв.

Закажи её у наших авторов!

Смысл

Смысл являет собою понятие, которое что-то подразумевает. Он напрямую зависит от знаний об определенном предмете.

Незнакомый предмет для человеческого взгляда может казаться бессмысленной, если мы не ведаем, как ее использовать, каково ее предназначение.

Так же и наоборот, вследствие человеческого незнания человек может наделять вещь ложными полезными параметрами и качествами и обладать, вследстви…

Экзистенциальная антропология Оказавшими наибольшее влияние на формирование экзистенциональной философии мыслителями являются: Э. Гуссерль с его феноменологией и иррациональная философия конца

века (Ф. Ницше, А. Шопенгауэр и др.). Представителями экзистенциональной антропологии делятся на несколько направлений:

Человек – это событие/ явление, которое ничем не детерминировано, т.е. не обусловлено внешними влияниями. Осозна…

Антропология в философии «серебряного века»

Мыслители «серебряного века» рисуют образ человека своей эпохи, оценивают его преимущества и недостатки.

Практически все представители «серебряного века» видят в человеке ответственного, свободного и активного субъекта жизнедеятельности. Кроме того, «серебряный век» обращается к анализу на…

Идеальное государство Платона

Основные взгляды на политическую философию древнегреческим философом Платоном изложены в его концепции идеального государства.

Указанной теории посвящено два трактата мыслителя: «Государство» и «Законы».С точки зрения Платона, государство в своем устройство должно повторять строение души.

Так как душа в философии древнегреческого мыслителя трояка, из трех сословий состоит и идеальное государство.

• Философия
• Реферат

Источник: https://Author24.ru/lenta/841983/

Философия: учебник для вузов

Основы концепции прагматизма были заложены американским философом Чарлзом Пирсом (1839—1914), человеком многогранного дарования: математиком, астрономом, химиком.

Сейчас особое внимание привлекают его работы по символической логике, большая часть которых при жизни опубликована не была.

В истории западной философии Пирс остался, однако, именно в качестве основоположника прагматизма; он сформулировал программу этого течения и предложил термин для его обозначения.

Не означает ли это, что для Пирса были не так уж важны различия между материализмом и идеализмом, агностицизмом и феноменологической установкой? Справедливость такого предположения подтверждает анализ двух основополагающих статей философа «Закрепление убеждения» и «Как сделать наши идеи ясными», опубликованных в 1877-1878 гг.

Главная тема этих статей — отношение знания, убеждения и действия. Он исходит из тезиса, который считает самоочевидным: «Логическое рассуждение добротно, когда оно таково, что дает правильный вывод из верных — и никак иначе» [1].

Однако, считает Пирс, и верное рассуждение стоит не многого, если человек не руководствуется в жизни выводами, которые можно получить на основе правильных посылок при соблюдении логических правил.

Нужно не только, а порой и не столько умение рассуждать определенным образом, но и желание думать и обладать способностью принимать определенные положения в качестве руководства к действию.

Разве не очевидно, что нашими желаниями управляют и нашими действиями руководят непосредственно вовсе не рассуждения, а убеждения, каким бы ни был их источник? Не случайно, к примеру, религиозные мусульманские фанатики в Сирии и Иране (XI в.

) из секты «горного старца» громили отлично вооруженные и обученные английские войска! Если философия не обращает внимания на такие жизненные факты, то грош ей цена.

А потому считать картезианский принцип радикального сомнения базовым положением для философии нельзя: ведь сомнение по природе своей не ведет к решительному практическому действию. Да, конечно, оно важно, — но только в качестве промежуточной стадии, каковой оно и было у Декарта, поскольку сомнение — это «единственная непосредственная мотивация борьбы за достижение состояния убежденности» [1]. Нормальный, практичный человек, по словам Пирса, воспринимает сомнение как состояние неудовлетворительное и даже болезненное: он стремится избавиться от сомнений и достичь убеждения.

• 1 Пирс Ч. С. Начала прагматизма. Спб., 2000. Т. 1. С. 96.

За сомнением — если есть основания подвергнуть сомнению прежние верования — идет исследование, которое есть не что иное, как стадия борьбы за достижение нового убеждения и которое, конечно же, должно иметь непосредственное отношение к желанной цели будущей деятельности. Когда же мы замечаем, что исследование с такой целью не связано, то мы от него отказываемся. И тогда снова наступает период сомнений и поисков, а за ним следует формирование мнения — такого мнения, которое руководит действием, ставши твердым убеждением.

Может показаться, отмечает Пирс, что человек стремится к «правильному мнению», но это не более чем метафизическая иллюзия: на деле-то нам всегда нужны только твердые убеждения, без которых не может быть успешного действия. Аргументация в пользу этого тезиса у Пирса выдержана в стиле европейского позитивизма. «…

Мы, однако, считаем истинным каждое наше убеждение, поэтому данное утверждение является тавтологией» [2].

• 1 Пирс Ч. С. Начала прагматизма. Т. 1. С. 103.
• 2 Там же. С. 103—104.

Отсюда следует, что все методы исследования суть не что иное, как способы укрепить веру, и потому они имеют скорее психологическое, чем гносеологическое или онтологическое основание. Перечисляя способы укрепления веры, Пирс придает им статус методов.

По его классификации, их всего четыре: 1) метод упорства, или слепой приверженности; 2) метод авторитета; 3) априорный метод; 4) научный метод.

В определенном смысле Пирс ставит в один ряд научный метод, который практикуют люди науки, с методом упорства, который использует религиозный фанатик, перебирая четки и повторяя заповеди, поскольку в обоих случаях человек стремится опереться в своем мнении на что-то более солидное, чем собственные, личные представления.

Потому-то религиозный фанатик говорит об откровении свыше, о духовном озарении, о чудесных явлениях; все это укрепляет его веру, а значит, желание действовать. Ученый ради достижения той же цели опирается на постулат, что-де «имеются Реальные вещи, характеры которых совершенно независимы от нашего о них мнения.

Эти Реалии воздействуют на наши органы чувств в соответствии с некоторыми постоянными законами» [1]. Фактическое же содержание этого, научного, метода — тоже только особый способ достижения твердой уверенности. Правда, у него есть немаловажное преимущество — он питается надеждой достигнуть единого мнения для всех людей, независимо от конкретных условий их деятельности и их личных особенностей. Таким, согласно Пирсу, выступает фундаментальный постулат науки.

• 1 Пирс Ч. С. Начала прагматизма. Т. J. С. 118.

Сам Пирс, конечно же, предпочитает научный метод, хотя считает, что доказать существование «независимой реальности» невозможно, — как, впрочем, нельзя и убедительно опровергнуть этот тезис. К тому же повседневная практика не порождает относительно этого метода такого множества сомнений, какое возникает относительно других методов закрепления убеждений.

В статье «Как сделать наши идеи ясными» Пирс немало внимания уделил причинам, которые порождают взаимонепонимание у людей, когда они рассуждают об одном и том же предмете.

Первая причина этого состоит в том, что люди принимают результат воздействия объекта на сознание за свойство самого объекта (говоря, например, о «чувственных качествах объекта», хотя чувства — это человеческие качества). В итоге разница во мнениях об объекте, т. е. различие между субъектами, порождает спор касательно характеристик самого объекта.

Казалось бы, избавиться от этой неприятности можно было бы, если бы удалось добраться до объекта «самого по себе» или до идей «самих по себе»; однако в первом случае люди должны достигать «метафизического» знания, в возможность чего Пирс не верит, во втором случае должна была бы существовать эмпатия — непосредственная связь между индивидуальными сознаниями, обладающими идеями, а это, по его мнению, тоже является разновидностью метафизики.

И все-таки, полагает Пирс, есть достаточно надежный путь добиться определенного успеха в избавлении от подобных ошибок. Состоит он как раз в том, чтобы сделать наши идеи ясными. Для этого прежде всего надо уяснить смысл и назначение мышления — обратить внимание на те функции, которые исполняет мышление в повседневной жизни, т. е. в опыте.

Всякий нормальный человек, совершенно не задумываясь об этом, определяет «вещи» опыта как совокупность всех тех воздействий, которые вещи эти производят (например, лимон — это предмет желтый, прохладный, шероховатый, кислый, продолговатый или круглый, имеет вес и т. д.). Далее, необходимо распространить это на сферу объектов мысли (т. е.

раскрывать содержание мысли, перечисляя все возможные следствия использования, применения данной мысли в опыте). В итоге основа для метафизических споров исчезнет: в практической сфере некое подвижное единство достигается само собою. Например, католики веками спорят с протестантами относительно таинства пресуществления.

Католик считает, что вино и пресная лепешка, которые используются в церковном причастии, в момент причастия реально превращаются в кровь и тело Христа. Протестант с этим не согласен, он трактует причастие с использованием пресной лепешки и слабого вина только как символизацию духовного соединения с Богом.

Однако если поставить вопрос о вине (или хлебе) практически, то он должен звучать так: является ли данное вещество вином? Если оно, это вещество, обладает теми чувственными качествами, которыми, по нашему убеждению, должно обладать вино, если оно производит некий ощутимый результат, который должно производить употребление вина, — то это вещество есть вино и ничто другое. «Говорить же о чем-то, что имеет все ощутимые качества вина, что в реальности оно является кровью, — совершенно лишено смысла», — заявляет Пирс.

Разумеется, такая постановка вопроса — вне пространства теологических проблем. В опыте нельзя допускать «сверхсубстанциализации», путать веши чувственные с вещами сверхчувственными; идею чувственной вещи следует определять через чувственные же следствия ее практического использования.

Идея о чем-либо есть идея ощутимого воздействия этого что-то, и если мы воображаем, что имеем другую идею, то занимаемся самообманом, принимая сопровождающее мысль ощущение за часть самой мысли. Абсурдно утверждать, что мысль имеет какое-либо значение, никак не связанное с ее прямой функцией.

Если католики и протестанты согласны по поводу всех мыслимых ощутимых эффектов указанных элементов причастия теперь и в будущем, то они заблуждаются, воображая, что имеют в этом смысле какие бы то ни было реальные разногласия» [1].

• 1 Пирс Ч. С. Начала прагматизма. Т. 1. С. 137—138. К этому своему тезису Пирс делает весьма обстоятельное примечание, чтобы упредить его «скептико-материалистическое» толкование. Он даже связывает свои идеи с евангельским изречением Иисуса Христа: «По делам их познаете их» — и призывает не трактовать их «в индивидуалистическом ключе».

Тот же прием Пирс предлагает применять, проясняя смысл научных терминов: так, довести идею тяжести до ясности — значит ограничить ее содержание тем чувственно-наглядным свойством, что тела, которые ничем не поддерживаются, падают. И все.

Философы без конца спорят о «природе реальности» — но спор этот тотчас станет бессмысленным, если определить реальность как свойство объекта не зависеть от той идеи, которую мы о нем имеем.

Поэтому, например, «сон реально существует как феномен сознания, если кто-то реально его видит», — отмечает Пирс.

По мнению Пирса, те же основания позволяют считать реальным и закон тяготения — ведь его истинность не зависит от того, полагает ли кто-то его в качестве истинного или ложного.

В одном из писем леди Уэлби философ пишет: «Если Вы верите в то, что современная наука совершает какие-либо открытия общего характера, то тем самым Вы верите, что открытое таким образом общее есть нечто реальное, и посему, осознанно или нет, встаете на позицию схоластического реализма. И от этого решения зависит не только наука в целом, но также Истина и Добродетель. Номинализм и все, что за ним стоит, суть орудия Дьявола, если таковой существует. Это болезнь, которая почти свела с ума бедного Джона Милля, тоскливый взгляд на мир, в котором все, что можно любить, почитать или понимать, считается вымыслом» [1].

Теперь нетрудно понять содержание фундаментального положения прагматизма, которое обычно называют «принципом Пирса» и которое было сформулировано философом в следующих словах: «Следует рассмотреть все диктуемые некоторым понятием следствия, которые будет иметь предмет этого понятия.

Причем те, что, согласно этому же понятию, способны иметь практический смысл. Понятие об этих следствиях и будет составлять полное понятие о предмете» [2]. При этом надо иметь в виду, что термины «объект» и «вещь» Пирс понимает, как это было отмечено выше, в очень широком смысле.

Поэтому он и оговаривался, что, к примеру, теологический аспект спора протестантов с католиками им не рассматривается. Такое же отношение касается и всех проблем метафизики, каковую он считал «вещью скорее курьезной, нежели полезной».

• 1 Пирс Ч. С. Начала прагматизма. Т. 2. С. 327.
• 2 Там же. Т. 1. С. 138.

У последователей Пирса на первый план выдвигался или теоретический аспект этого принципа (в результате появился «логический» прагматизм, самым видным представителем которого был Дж. Дьюи), или более «приземленный», так сказать, эмпирический его аспект (тогда появился прагматизм «магический», представленный У. Джеймсом).

2. Радикальный эмпиризм У. Джеймса

Прагматизм стал популярным с 1906 г., когда последователь Пирса, Уильям Джеймс (1842—1910), прочел курс общедоступных лекций, которые были изданы под этим названием.

Историков философии и культуры привлекали не только труды Джеймса, но и его биография (включая генеалогию), поскольку она — своеобразный портрет целой эпохи в истории американской культуры. История семьи Джеймсов помогает лучше понять содержание трудов этого философа.

У. Джеймс — старший сын Генри Джеймса и внук Уильяма Джеймса, который приехал в Америку в 1789 г. из Ольстера. Этот юный джентльмен поселился в Олбани (столице штата Нью-Йорк) и занялся бизнесом, нажил огромное, по тогдашним меркам, состояние (3 млн долларов).

Один из его сыновей, Генри, сначала вел разгульную жизнь, стал инвалидом, потом получил теологическое образование, хотя священником не сделался, а к бизнесу был равнодушен.

Недовольный отец по причине беспутства этого своего отпрыска лишил его наследства (точнее, части наследства, поскольку у Генри было еще 8 братьев); но после многих лет судебной тяжбы Генри все же получил свою долю — 170 тыс. долларов.

Став свободным писателем на религиозные темы и притом вовсе не будучи ортодоксальным в вопросах веры, он приобрел широкую известность; был знаком с Эмерсоном и Торо, а также со знаменитыми англичанами — Карлейлем, Миллем, Теккереем. Образованию и воспитанию собственных детей Г.

Джеймс уделял, надо сказать, куда больше внимания, чем некогда своему собственному: из его семьи (у него было три сына и дочь) вышел Генри Джеймс младший, ставший классиком американской литературы. Чтобы восполнить недостатки американского образования, отец отправлял детей в Европу. В 1860—1861 гг. Уильям, будущий философ, изучал гам живопись, а в 1863 г. поступил на медицинский факультет Гарварда. В 1867—1868 гг. он изучал медицину в Германии, но диплом получил в 1869 г. все-таки в Гарварде.

Источник: http://geum.ru/book/43/09.php